Апелляционное постановление № 22-1577/2019 от 16 сентября 2019 г. по делу № 22-1577/2019

председательствующий судья Орлова Г.К. дело № 22-1577/2019


АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ

город Ханты-Мансийск, 16 сентября 2019 года.

Суд Ханты-Мансийского автономного округа – Югры в составе председательствующего судьи Вингалова М.В. с участием:

прокурора Афанасьева М.Ю., представителя Управления Федерального Казначейства по Ханты-Мансийскому автономному округу – Югре Мингалёва М.М.,

представителя заявителя, адвоката Мамедова С.А.,

при секретаре Зенценко А.В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционное представление старшего помощника прокурора города Урая Уруймагова Е.Н. на постановление Урайского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 3 июля 2019 года о взыскании компенсации имущественного вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием, в пользу

Лябова Александра Иосифовича, (дата) года рождения, уроженца поселка (адрес), гражданина России,

оправданного апелляционным приговором суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 14 марта 2019 года по обвинению в четырех преступлениях, предусмотренных пунктом «б» части 7 статьи 204 Уголовного кодекса Российской Федерации, и одном преступлении, предусмотренном частью 3 статьи 30, пунктом «б» части 7 статьи 204 Уголовного кодекса Российской Федерации,

У С Т А Н О В И Л:

апелляционным приговором суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 14 марта 2019 года Лябов А.И., работавший начальником отряда <данные изъяты> ООО <данные изъяты>, оправдан по обвинению в четырех преступлениях, предусмотренных пунктом «б» части 7 статьи 204 Уголовного кодекса Российской Федерации, и одном преступлении, предусмотренном частью 3 статьи 30, пунктом «б» части 7 статьи 204 Уголовного кодекса Российской Федерации, в связи с отсутствием их событий. За оправданным признано право на реабилитацию, в том числе возмещение имущественного ущерба, причиненного незаконным уголовным преследованием.

С заявлением о компенсации такого ущерба Лябов обратился в Урайский городской суд 14 мая 2019 года и с применением инфляционной индексации просил возместить ему: расходы на оплату услуг защитников; расходы на оплату его проездов к месту производства предварительного следствия, судебного разбирательства и обратно; расходы на оплату проезда его жены к месту судебного заседания, в котором 20 мая 2018 года оглашался приговор, и обратно; неполученный доход в связи с избранием меры процессуального принуждения в виде отстранения от должности, действовавшего с 13 апреля по 17 октября 2017 года; неполученный доход в связи с вынужденным лечением в больницах в период с 1 января по 7 ноября 2018 года; расходы на уплату процентов по денежному займу, который он вынужден был взять в связи с уголовным преследованием.

Постановлением Урайского городского суда от 3 июля 2019 года заявление оправданного удовлетворено частично. С Министерства финансов Российской Федерации в пользу Лябова с учетом инфляционной индексации взысканы: расходы на оплату услуг защитников – 381 024 рубля; расходы на оплату проездов оправданного к месту производства предварительного следствия, судебного разбирательства и обратно – 32 045,18 рублей; неполученный доход в связи с избранием меры процессуального принуждения в виде отстранения от должности, действовавшего с 11 апреля по 16 октября 2017 года – 1 108 876,94 рубля. Требования Лябова о компенсации расходов на оплату проезда его жены к месту судебного заседания и обратно, неполученного дохода в связи с вынужденным лечением, и расходов на уплату процентов по денежному займу отклонены судом, посчитавшим, что доказательства, подтверждающие их прямую связь с незаконным уголовным преследованием, заявителем не предъявлены.

ФИО1, его представитель и представитель Управления Федерального Казначейства по Ханты-Мансийскому автономному округу – Югре постановление суда не обжаловали, а помощник прокурора обратился в суд Ханты-Мансийского автономного округа – Югры с апелляционным представлением и просил судебное решение изменить.

Он полагает, что суд неверно определил период действия меры процессуального принуждения в виде отстранения от должности, за который ФИО1 надлежит компенсировать недополученный доход. Помощник прокурора обращает внимание на то, что постановление суда об отстранении обвиняемого от должности вынесено 11 апреля 2017 года, однако по соответствующему приказу предприятия, изданному 12 апреля 2017 года, ФИО1 отстранен от работы только с 13 апреля 2017 года. Кроме того, автор представления отмечает, что в постановлении суда об отстранении обвиняемого от должности время действия меры процессуального принуждения ограничено предварительным следствием, которое было завершено уведомлением ФИО1 и его защитника 26 июля 2017 года об окончании следственных действий. В связи с этим, полагает помощник прокурора компенсации обвиняемому подлежит неполученный доход с 13 апреля по 26 июля 2017 года в размере 610 312,11 рублей с учетом индекса роста потребительских цен.

Изучив доводы сторон, проверив материалы дела, выслушав мнение прокурора и представителя Министерства финансов Российской Федерации, представителя оправданного суд апелляционной инстанции приходит к следующему.

По положениям части 2 статьи 133 и части 2 статьи 135 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации право на реабилитацию имеют лица, уголовное преследование которых признано незаконным или необоснованным, в том числе путем постановления оправдательного апелляционного приговора, как это имеет место в отношении ФИО1.

Заявленные последним требования о возмещении материального вреда, выразившегося в произведённых расходах и неполучении доходов, рассмотрено Урайским городским судом в соответствии с правилами статей 133 и 138 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Принятое судом первой инстанции решение по заявлению оправданного, в том числе в части отклонения ряда его требований, по существу является обоснованным и сомнений в своей правильности не вызывает.

Согласно статье 135 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации возмещение лицу имущественного вреда при реабилитации включает в себя возмещение всей заработной платы, которой лицо лишилось в результате уголовного преследования, исчисляемой, по смыслу закона, с момента прекращения её выплаты. По предъявленным суду документам, на основании постановления Урайского городского суда от 11 апреля 2017 года приказом директора филиала ООО «<данные изъяты> ФИО1 отстранен от должности начальника отряда с 13 апреля 2017 года. Именно с этого дня подлежит исчислению период его отстранения, необходимый для определения размера неполученного обвиняемым дохода, и судом первой инстанции, как следует из существа оспариваемого постановления, указанный день установлен правильно.

Вместе с тем в резолютивной части постановления датой начала периода отстранения обвиняемого от должности ошибочно названа дата вынесения судебного решения об отстранении ФИО1 от должности – 11 апреля 2017 года. Данная ошибка формальна и не имеет содержательного значения, однако в этой части постановления Урайского городского суда от 3 июля 2019 года подлежит изменению. Кроме того, в резолютивной части постановления подлежит уточнению министерство, в лице которого с государства должна быть взыскана компенсация причиненного оправленному материального вреда.

Доводы помощника прокурора о времени окончания периода действия меры процессуального принуждения в виде отстранения от должности, за который ФИО1 надлежит компенсировать недополученный доход, суд апелляционной инстанции считает неубедительными.

Постановлением Урайского городского суда от 11 апреля 2018 года обвиняемый отстранен от должности на неопределенное время – до окончания предварительного следствия. По требованиям части 4 статьи 114 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации названная мера отменяется только на основании постановления следователя, когда в её применении отпадает необходимость.

Таким образом, по окончании предварительного следствия или в другой момент, когда возникла необходимость в отмене отстранения обвиняемого от должности, следователь, в производстве которого находилось уголовное дело, был обязан вынести соответствующее процессуальное решение, по закону являющееся для работодателя основанием для допуска ФИО1 к работе. Своей обязанности следователь не выполнил, о чем сторона защиты заявляла суду первой инстанции при рассмотрении дела, ходатайствуя об отмене меры процессуального принуждения. В результате приказ директора филиала ООО <данные изъяты>» о допуске обвиняемого к работе с 17 октября 2017 года был издан лишь в упомянутый день, когда от следователя поступило соответствующее официальное уведомление.

При таких обстоятельствах представляется очевидным, что незаконным уголовным преследованием имущественные права ФИО1 на получение дохода, подлежащие восстановлению, нарушались (вред причинялся) в период времени до 17 октября 2017 года, о чем суд первой инстанции сделал правильный вывод. Одновременно следует отметить, что разрешая требований реабилитированного, суд не вправе возлагать на него обязанность доказать наличие вины конкретных должностных лиц предварительного следствия, прокуратуры и суда в причинении ему вреда в связи с незаконным уголовным преследованием, поскольку в силу пункта 1 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также части 1 статьи 133 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, такой вред подлежит возмещению независимо от вины указанных лиц (Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2011 года № 17 «О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве»).

Предположение автора апелляционного представления об автоматическом прекращении действия меры процессуального принуждения, конкретная дата которого никем не установлена, на законе не основано. Вместе с тем, в соответствии частью 2 статьи 162 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в срок предварительного следствия включается время со дня возбуждения уголовного дела и до дня его направления прокурору с обвинительным заключением, а не до дня уведомления обвиняемого об окончании следственных действий, как тоже ошибочно предполагает помощник прокурора.

Суд апелляционной инстанции считает, что момент окончания фактического действия меры процессуального принуждения в виде отстранения от должности, за который ФИО1 надлежит компенсировать недополученный доход, определен в оспариваемом постановлении Урайского городского суда правильно, и в этой части оно изменению не подлежит.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 389.20, 389.28, 389.33 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, суд

П О С Т А Н О В И Л:

апелляционное представление помощника прокурора города Урая Ханты-Мансийского автономного округа – Югры удовлетворить частично.

Постановление Урайского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 3 июля 2019 года о взыскании в пользу ФИО1, оправданного апелляционным приговором суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 14 марта 2019 года, компенсации имущественного вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием, изменить.

Неполученный вследствие временного отстранения ФИО1 от должности доход считать взысканным с Российской Федерации в лице Министерства финансов Российской Федерации за счет казны Российской Федерации в пользу оправданного за период с 13 апреля по 16 октября 2017 года.

В остальной части постановление Урайского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 3 июля 2019 года оставить без изменения, апелляционное представление – без удовлетворения.

Настоящее постановление вступает в силу с момента провозглашения и может быть пересмотрено в предусмотренном законом кассационном или надзорном порядке.

Председательствующий